Gallery
Serj
Bukhtiyarov
About me
Меня зовут Серж.
Я не профессиональный художник в академическом смысле. Всё началось с внутреннего порыва: просто взять кисть и позволить себе прикоснуться к холсту.
Живопись для меня — не техника и не ремесло.
Это способ зафиксировать чувство, мысль, состояние.
Сюжеты приходят мимолётно — иногда это реальность, иногда мистика, иногда просто след от того, что внутри не давало покоя.
В своих работах я исследую чувства, близость, интуицию, силу человеческой природы.
Мне важно передать не сюжет, а эмоции,
застывшие в цвете.
Я не профессиональный художник в академическом смысле. Всё началось с внутреннего порыва: просто взять кисть и позволить себе прикоснуться к холсту.
Живопись для меня — не техника и не ремесло.
Это способ зафиксировать чувство, мысль, состояние.
Сюжеты приходят мимолётно — иногда это реальность, иногда мистика, иногда просто след от того, что внутри не давало покоя.
В своих работах я исследую чувства, близость, интуицию, силу человеческой природы.
Мне важно передать не сюжет, а эмоции,
застывшие в цвете.
Biography
Я родился в январе 1989 года в Литве, в городе Снечкус (сейчас Висагинас),
в то время, когда страна ещё входила в состав СССР.
Моя мама — медик, а отец — военный финансист.
Когда мне было три года, наша семья переехала в Солнечногорск — уютный и красивый город моего детства, где я вырос и окончил школу.
Москва стала моим новым домом после окончания строительного университета,
куда я поступил, хотя в глубине души всегда мечтал о театральной карьере.
Несмотря на то, что я не чувствовал себя призванным к профессии строителя,
я посвятил этой сфере почти пятнадцать лет жизни и ответственной работы.
За это время мне удалось внести свой вклад в создание одного из самых красивых офисных парков столицы.
Однако творческое начало, долгое время скрытое во мне,
рано или поздно должно было взять верх. Оставив девелопмент, я открыл собственное дело — небольшой и уютный магазин канцелярии. Именно тогда, в возрасте 34 лет,
я впервые взял в руки кисть и масляные краски.
Без какого-либо предыдущего опыта я начал переносить на холст свои мысли и чувства.
Этот момент стал переломным не только для меня, но и для моих близких.
Холст оказался для меня чем-то вроде магического зеркала,
которое манило снова и снова, погружая меня с головой в творчество,
забирая меня от всего. И ото всех.
Не обладая глубокими знаниями в искусстве, я начал с нуля искать свой путь и смысл,
пытаясь понять, какое место живопись занимает в мире, где технологии, фотографии и цифровой дизайн развиваются с невероятной скоростью.
Но каждый раз, едва окуная кисть в краски, все вопросы исчезали.
Это было что-то очень личное, прямой диалог c жизнью и миром вокруг.
И ответ на вопрос о предназначении живописи находился сам собой — это душа,
это чувство, это эмоция и энергия, которую можно передать лишь прямым контактом от сердца через руку и кисть, прикасаясь к холсту и не отрывая глаз от картины,
лишь на мгновение улавливая где-то в пространстве уникальное интуитивное ощущение в выборе сюжета и цвета.
Оттого у меня с творчеством сложился свой, особый, контакт,
который я буду продолжать и развивать.
Я верю, что мой творческий путь начался по особой причине,
которую я сам еще не успел осознать.
Я родился в январе 1989 года в Литве, в городе Снечкус (сейчас Висагинас),
в то время, когда страна ещё входила в состав СССР.
Моя мама — медик, а отец — военный финансист.
Когда мне было три года, наша семья переехала в Солнечногорск — уютный и красивый город моего детства, где я вырос и окончил школу.
Москва стала моим новым домом после окончания строительного университета,
куда я поступил, хотя в глубине души всегда мечтал о театральной карьере.
Несмотря на то, что я не чувствовал себя призванным к профессии строителя,
я посвятил этой сфере почти пятнадцать лет жизни и ответственной работы.
За это время мне удалось внести свой вклад в создание одного из самых красивых офисных парков столицы.
Однако творческое начало, долгое время скрытое во мне,
рано или поздно должно было взять верх. Оставив девелопмент, я открыл собственное дело — небольшой и уютный магазин канцелярии. Именно тогда, в возрасте 34 лет,
я впервые взял в руки кисть и масляные краски.
Без какого-либо предыдущего опыта я начал переносить на холст свои мысли и чувства.
Этот момент стал переломным не только для меня, но и для моих близких.
Холст оказался для меня чем-то вроде магического зеркала,
которое манило снова и снова, погружая меня с головой в творчество,
забирая меня от всего. И ото всех.
Не обладая глубокими знаниями в искусстве, я начал с нуля искать свой путь и смысл,
пытаясь понять, какое место живопись занимает в мире, где технологии, фотографии и цифровой дизайн развиваются с невероятной скоростью.
Но каждый раз, едва окуная кисть в краски, все вопросы исчезали.
Это было что-то очень личное, прямой диалог c жизнью и миром вокруг.
И ответ на вопрос о предназначении живописи находился сам собой — это душа,
это чувство, это эмоция и энергия, которую можно передать лишь прямым контактом от сердца через руку и кисть, прикасаясь к холсту и не отрывая глаз от картины,
лишь на мгновение улавливая где-то в пространстве уникальное интуитивное ощущение в выборе сюжета и цвета.
Оттого у меня с творчеством сложился свой, особый, контакт,
который я буду продолжать и развивать.
Я верю, что мой творческий путь начался по особой причине,
которую я сам еще не успел осознать.
Biography
Я родился в январе 1989 года в Литве,
в городе Снечкус (сейчас Висагинас),
в то время, когда страна ещё входила
в состав СССР. Моя мама — медик, а отец — военный финансист.
Когда мне было три года, наша семья переехала в Солнечногорск — уютный и красивый город моего детства, где я вырос и окончил школу.
Москва стала моим новым домом после окончания строительного университета,
куда я поступил, хотя в глубине души всегда мечтал о театральной карьере.
Несмотря на то, что я не чувствовал себя призванным к профессии строителя,
я посвятил этой сфере почти пятнадцать лет жизни и ответственной работы.
За это время мне удалось внести свой вклад в создание одного из самых красивых офисных парков столицы.
Однако творческое начало, долгое время скрытое во мне, рано или поздно должно было взять верх. Оставив девелопмент, я открыл собственное дело — небольшой и уютный магазин канцелярии. Именно тогда, в возрасте 34 лет, я впервые взял в руки кисть и масляные краски. Без какого-либо предыдущего опыта я начал переносить на холст свои мысли и чувства.
Этот момент стал переломным не только для меня, но и для моих близких.
Холст оказался для меня чем-то вроде магического зеркала, которое манило снова и снова, погружая меня с головой в творчество, забирая меня от всего.
И ото всех.
Не обладая глубокими знаниями в искусстве, я начал с нуля искать свой путь и смысл, пытаясь понять, какое место живопись занимает в мире, где технологии, фотографии и цифровой дизайн развиваются с невероятной скоростью. Но каждый раз, едва окуная кисть в краски, все вопросы исчезали.
Это было что-то очень личное, прямой диалог c жизнью и миром вокруг.
И ответ на вопрос о предназначении живописи находился сам собой — это душа, это чувство, это эмоция и энергия, которую можно передать лишь прямым контактом от сердца через руку и кисть, прикасаясь к холсту и не отрывая глаз от картины, лишь на мгновение улавливая где-то в пространстве уникальное интуитивное ощущение в выборе сюжета и цвета.
Оттого у меня с творчеством сложился свой, особый, контакт, который я буду продолжать и развивать.
Я верю, что мой творческий путь начался по особой причине, которую я сам еще не успел осознать.
в городе Снечкус (сейчас Висагинас),
в то время, когда страна ещё входила
в состав СССР. Моя мама — медик, а отец — военный финансист.
Когда мне было три года, наша семья переехала в Солнечногорск — уютный и красивый город моего детства, где я вырос и окончил школу.
Москва стала моим новым домом после окончания строительного университета,
куда я поступил, хотя в глубине души всегда мечтал о театральной карьере.
Несмотря на то, что я не чувствовал себя призванным к профессии строителя,
я посвятил этой сфере почти пятнадцать лет жизни и ответственной работы.
За это время мне удалось внести свой вклад в создание одного из самых красивых офисных парков столицы.
Однако творческое начало, долгое время скрытое во мне, рано или поздно должно было взять верх. Оставив девелопмент, я открыл собственное дело — небольшой и уютный магазин канцелярии. Именно тогда, в возрасте 34 лет, я впервые взял в руки кисть и масляные краски. Без какого-либо предыдущего опыта я начал переносить на холст свои мысли и чувства.
Этот момент стал переломным не только для меня, но и для моих близких.
Холст оказался для меня чем-то вроде магического зеркала, которое манило снова и снова, погружая меня с головой в творчество, забирая меня от всего.
И ото всех.
Не обладая глубокими знаниями в искусстве, я начал с нуля искать свой путь и смысл, пытаясь понять, какое место живопись занимает в мире, где технологии, фотографии и цифровой дизайн развиваются с невероятной скоростью. Но каждый раз, едва окуная кисть в краски, все вопросы исчезали.
Это было что-то очень личное, прямой диалог c жизнью и миром вокруг.
И ответ на вопрос о предназначении живописи находился сам собой — это душа, это чувство, это эмоция и энергия, которую можно передать лишь прямым контактом от сердца через руку и кисть, прикасаясь к холсту и не отрывая глаз от картины, лишь на мгновение улавливая где-то в пространстве уникальное интуитивное ощущение в выборе сюжета и цвета.
Оттого у меня с творчеством сложился свой, особый, контакт, который я буду продолжать и развивать.
Я верю, что мой творческий путь начался по особой причине, которую я сам еще не успел осознать.
Эта работа для меня символична во многих деталях. Солнечный янтарный шар, цвета энергии и уюта, медитативная атмосфера, ощущения покоя и ностальгия при взгляде на нее.
Однажды я узнал, что всю жизнь заваривал и пил чай совсем не так, как это можно делать с полным раскрытием его вкуса, получением удовольствия от процесса и отношением к чаепитию как к искусству. И эти знания и опыт оказались весьма увлекательным путешествием.
Картина дышит балансом: простота предметов и сюжета соединяется с космической энергией фона, этим, на мой взгляд, она и завораживает и притягивает внимание.
Однажды я узнал, что всю жизнь заваривал и пил чай совсем не так, как это можно делать с полным раскрытием его вкуса, получением удовольствия от процесса и отношением к чаепитию как к искусству. И эти знания и опыт оказались весьма увлекательным путешествием.
Картина дышит балансом: простота предметов и сюжета соединяется с космической энергией фона, этим, на мой взгляд, она и завораживает и притягивает внимание.
Коктейль природы, мистики и душевного равновесия.
На стыке дня и ночи, между туманными горами и алым солнцем, стоит крестьянин. Он собрал в свою корзину не просто чай, а саму суть земли — будущий напиток, наполненный энергией, тишиной и особым состоянием ума.
Чай здесь — не утоление жажды, а древний ритуал, способ соединения с миром и собой. Всё подчинено ритму, медитативной гармонии природы и человека.
Застывшее дыхание покоя, путешествие внутрь себя.
Дорога, ведущая в деревню, где в домах тепло, горит свет, а с крыш поднимается тонкий дымок — знак жизни, уюта и продолжения быта.
На стыке дня и ночи, между туманными горами и алым солнцем, стоит крестьянин. Он собрал в свою корзину не просто чай, а саму суть земли — будущий напиток, наполненный энергией, тишиной и особым состоянием ума.
Чай здесь — не утоление жажды, а древний ритуал, способ соединения с миром и собой. Всё подчинено ритму, медитативной гармонии природы и человека.
Застывшее дыхание покоя, путешествие внутрь себя.
Дорога, ведущая в деревню, где в домах тепло, горит свет, а с крыш поднимается тонкий дымок — знак жизни, уюта и продолжения быта.
Компромисс...
На первый взгляд, это доброе слово, связанное с поиском общего решения, понимания или видения.
Цицерон писал, что оно означает «совместное обещание» спорящих сторон. В латинском языке это понимается как разрешение конфликта путем взаимного и добровольного отказа от части требований.
Но всегда ли отказ действительно доброволен? Часто ли стороны справедливо делят жертвы, отказываясь от части своих желаний или потребностей? И всегда ли уступки равноценны?
Конфликт редко рождается взаимно и одновременно. Претензии чаще исходят от одной стороны, а другая, жертвуя частью себя, порой остается незамеченной.
Стоит ли верить, что цель компромисса оправдывает такие потери?
Хочется пожелать каждому: не обманывать себя, принимая решения, и осознавать цену, которую платит другая сторона.
На первый взгляд, это доброе слово, связанное с поиском общего решения, понимания или видения.
Цицерон писал, что оно означает «совместное обещание» спорящих сторон. В латинском языке это понимается как разрешение конфликта путем взаимного и добровольного отказа от части требований.
Но всегда ли отказ действительно доброволен? Часто ли стороны справедливо делят жертвы, отказываясь от части своих желаний или потребностей? И всегда ли уступки равноценны?
Конфликт редко рождается взаимно и одновременно. Претензии чаще исходят от одной стороны, а другая, жертвуя частью себя, порой остается незамеченной.
Стоит ли верить, что цель компромисса оправдывает такие потери?
Хочется пожелать каждому: не обманывать себя, принимая решения, и осознавать цену, которую платит другая сторона.
Картина — напоминание.
Порой нет хуже ощущения, чем осознание потерянного времени. Мы думаем, что, будь возможность повернуть его вспять, ни одна секунда не была бы потрачена зря.
Увы, это лишь иллюзия.
Мы верим в это, чтобы облегчить груз сожалений. Но истина в том, что возвращаться в прошлое смысла нет.
У нас есть только настоящее — миг, который мы проживаем здесь и сейчас, и перспектива ближайшего будущего, которое формирует наше завтрашнее "я".
Это будущее, в свою очередь, станет основой для долгосрочного пути, который мы создаем ежедневно.
Важно осознать: мы живем в удивительном парадоксе.
Время бесконечно, но наша жизнь — невероятно коротка.
Каждый миг — это шанс, подарок, возможность наполнить своё "сейчас" смыслом.
Эта картина служит не только напоминанием, но и приглашением принять мимолётную красоту жизни и наполнить каждый момент значимостью.
Порой нет хуже ощущения, чем осознание потерянного времени. Мы думаем, что, будь возможность повернуть его вспять, ни одна секунда не была бы потрачена зря.
Увы, это лишь иллюзия.
Мы верим в это, чтобы облегчить груз сожалений. Но истина в том, что возвращаться в прошлое смысла нет.
У нас есть только настоящее — миг, который мы проживаем здесь и сейчас, и перспектива ближайшего будущего, которое формирует наше завтрашнее "я".
Это будущее, в свою очередь, станет основой для долгосрочного пути, который мы создаем ежедневно.
Важно осознать: мы живем в удивительном парадоксе.
Время бесконечно, но наша жизнь — невероятно коротка.
Каждый миг — это шанс, подарок, возможность наполнить своё "сейчас" смыслом.
Эта картина служит не только напоминанием, но и приглашением принять мимолётную красоту жизни и наполнить каждый момент значимостью.
Intertwining of times
40 W x 30 H, oil, linen canvas, 2024
Held in a private collection
Held in a private collection
Переплетение времени.
Картина отражает гармоничное слияние дня и ночи, где яркое голубое небо встречается с таинственным звёздным полотном, увенчанным созвездием Большой Медведицы.
На переднем плане раскрывается сцена домашнего уюта: стол, наполненный приготовленной на огне едой, символизирует тепло семейных традиций и радость совместных мгновений.
Вокруг дома оживает сад с нежными цветами, шелестящими листвой берёзками и раскидистой зеленью, создавая ощущение умиротворения.
Тёплый свет в окнах дома приглашает окунуться в атмосферу дружбы, гостеприимства и любви, где соединяются контрасты жизни и природы.
Картина написана в подарок для семьи моего друга Игоря, его супруги Иры и их дочки Лизы, моей крестницы, в тот самый день, когда мы собрались на их даче, душевно пообщались и хорошо провели время.
Картина отражает гармоничное слияние дня и ночи, где яркое голубое небо встречается с таинственным звёздным полотном, увенчанным созвездием Большой Медведицы.
На переднем плане раскрывается сцена домашнего уюта: стол, наполненный приготовленной на огне едой, символизирует тепло семейных традиций и радость совместных мгновений.
Вокруг дома оживает сад с нежными цветами, шелестящими листвой берёзками и раскидистой зеленью, создавая ощущение умиротворения.
Тёплый свет в окнах дома приглашает окунуться в атмосферу дружбы, гостеприимства и любви, где соединяются контрасты жизни и природы.
Картина написана в подарок для семьи моего друга Игоря, его супруги Иры и их дочки Лизы, моей крестницы, в тот самый день, когда мы собрались на их даче, душевно пообщались и хорошо провели время.
Знакомо ли вам чувство, когда, разорвав цепи и узы, вырываешься на свободу?
Сюжет картины яркий и наполнен позитивом, он олицетворяет свежий взгляд на новый мир, новую жизнь.
Это словно прыжок в неизведанное, где цепи прошлого разлетаются в разные стороны, превращаясь в символы освобождения.
Эта картина — о моменте триумфа, когда внутренние барьеры остались позади, и каждый новый шаг окрашен цветом надежды и возможностей. Здесь заключена энергия движения, разрыв старого и принятие нового. Это история о смелости отпустить всё, что сдерживало, и вдохнуть жизнь в мечты.
Сложно описать ощущение, с которым создавался этот сюжет, но оно было таким стремительным, что я спешил скорее передать его на холст, пока оно не прошло. Это одна из самых наиболее быстро написанных по времени моих картин, но не смотря на это, ее энергетическая сила не стала меньше.
Сюжет картины яркий и наполнен позитивом, он олицетворяет свежий взгляд на новый мир, новую жизнь.
Это словно прыжок в неизведанное, где цепи прошлого разлетаются в разные стороны, превращаясь в символы освобождения.
Эта картина — о моменте триумфа, когда внутренние барьеры остались позади, и каждый новый шаг окрашен цветом надежды и возможностей. Здесь заключена энергия движения, разрыв старого и принятие нового. Это история о смелости отпустить всё, что сдерживало, и вдохнуть жизнь в мечты.
Сложно описать ощущение, с которым создавался этот сюжет, но оно было таким стремительным, что я спешил скорее передать его на холст, пока оно не прошло. Это одна из самых наиболее быстро написанных по времени моих картин, но не смотря на это, ее энергетическая сила не стала меньше.
Missing love
Иногда мы позволяем себе не сдержаться и накричать, о чем потом глубоко сожалеем.
Неспособность совладать с эмоциями приводит к чувству вины, которое заставляет нас испытывать стыд и разбитость.
Гнев так легко вырывается наружу, оставляя шрамы, которые возможно уже никогда не заживут полностью.
А ребенок, не понимая всей ситуации, может искать вину в себе.
Это лишь усиливает боль и делает разрыв ещё глубже.
В тот день я отводил сына в сад, и сам не заметил, как простое непослушание и его капризы дошли до ругани, мне казалось я прав. Серьезно? Я старше на 31 год, а не сдержался. Осознавая это, позже чувствовал себя крайне ничтожно...
Мы должны ценить тех, кто нуждается в нашей любви и внимании, и оберегать их любовь к нам. Иначе рискуем остаться во тьме, пустоте и одиночестве.
Неспособность совладать с эмоциями приводит к чувству вины, которое заставляет нас испытывать стыд и разбитость.
Гнев так легко вырывается наружу, оставляя шрамы, которые возможно уже никогда не заживут полностью.
А ребенок, не понимая всей ситуации, может искать вину в себе.
Это лишь усиливает боль и делает разрыв ещё глубже.
В тот день я отводил сына в сад, и сам не заметил, как простое непослушание и его капризы дошли до ругани, мне казалось я прав. Серьезно? Я старше на 31 год, а не сдержался. Осознавая это, позже чувствовал себя крайне ничтожно...
Мы должны ценить тех, кто нуждается в нашей любви и внимании, и оберегать их любовь к нам. Иначе рискуем остаться во тьме, пустоте и одиночестве.
В современном мире люди с добрым сердцем и ясным разумом нередко сталкиваются с вызовами.
Их искренность, доброта и стремление к правде очень уязвимы перед лицом тех, кто пытается обесценить их усилия и разрушить веру.
Такие личности, подобно теням, вмешиваются в жизнь, навязывая свои разочарования и представления о правильном.
И всё же те, кто остаётся верен себе, находят силы двигаться вперёд. Несмотря на преграды и боль.
Каждый их взлёт — это акт преодоления, источник вдохновения для себя и других.
Образ песочных часов символизирует течение времени, неотделимого от испытаний, в напоминание о том, что оно безвозвратно уходит.
Обугленные чёрные перья на заднем плане говорят о потерях и жертвах, через которые неизбежно проходит каждый,
кто выбирает путь света.
Их искренность, доброта и стремление к правде очень уязвимы перед лицом тех, кто пытается обесценить их усилия и разрушить веру.
Такие личности, подобно теням, вмешиваются в жизнь, навязывая свои разочарования и представления о правильном.
И всё же те, кто остаётся верен себе, находят силы двигаться вперёд. Несмотря на преграды и боль.
Каждый их взлёт — это акт преодоления, источник вдохновения для себя и других.
Образ песочных часов символизирует течение времени, неотделимого от испытаний, в напоминание о том, что оно безвозвратно уходит.
Обугленные чёрные перья на заднем плане говорят о потерях и жертвах, через которые неизбежно проходит каждый,
кто выбирает путь света.
Внезапное озарение, гениальность, которая чаще всего появляется в тишине, во внутренней изоляции, вдали от других людей. Разум — не просто интеллект, а источник света, который освещает идею, но не путь к ней.
Настоящие смыслы часто рождаются в темноте и одиночестве. Не потому что так нужно, а потому что иначе не получается.
Гения редко понимают. Его идеи могут опережать время, звучать чуждо или казаться «неуместными». Он может быть окружён людьми, но не услышан.
Его стремление к истине или красоте — слишком острое, слишком глубокое.
И потому он вынужден оставаться наедине с собой. С мыслью, которую некому разделить. С открытием, которое пока никому не нужно.
Иногда это одиночество становится выбором. Чаще — приговором.
Эта картина не про триумф. Это картина про то, что стоит за ним.
Настоящие смыслы часто рождаются в темноте и одиночестве. Не потому что так нужно, а потому что иначе не получается.
Гения редко понимают. Его идеи могут опережать время, звучать чуждо или казаться «неуместными». Он может быть окружён людьми, но не услышан.
Его стремление к истине или красоте — слишком острое, слишком глубокое.
И потому он вынужден оставаться наедине с собой. С мыслью, которую некому разделить. С открытием, которое пока никому не нужно.
Иногда это одиночество становится выбором. Чаще — приговором.
Эта картина не про триумф. Это картина про то, что стоит за ним.
Attente au café
30 W x 40 H, oil, linen canvas, 2024
Held in a private collection (Might be available for acquisition)
Held in a private collection (Might be available for acquisition)
Я заметил её в кафе — молодая, красивая, тихо сидела и ждала кофе.
Я не смотрел на неё прямо, а лишь в отражение в стекле.
Сцена была уютной, тёплой, почти кинематографичной.
Я сделал пару набросков и поспешил в мастерскую, чтобы сохранить этот момент. Но на холсте всё пошло иначе.
Кисть не слушалась. Вместо девушки появилась чужая фигура: старая, тяжёлая, с лицом, полным напряжения.
Пространство стало холодным. Вместо уюта — тревожность.
Это была первая «тёмная» сущность, которая прорвалась наружу.
Кто она — я не знаю.
Но она здесь, и теперь часть истории.
Я не смотрел на неё прямо, а лишь в отражение в стекле.
Сцена была уютной, тёплой, почти кинематографичной.
Я сделал пару набросков и поспешил в мастерскую, чтобы сохранить этот момент. Но на холсте всё пошло иначе.
Кисть не слушалась. Вместо девушки появилась чужая фигура: старая, тяжёлая, с лицом, полным напряжения.
Пространство стало холодным. Вместо уюта — тревожность.
Это была первая «тёмная» сущность, которая прорвалась наружу.
Кто она — я не знаю.
Но она здесь, и теперь часть истории.
Light (Everything could be fine)
20 W x 30 H, oil, cotton canvas, 2024
Held in a private collection
Held in a private collection
Иногда, стоя на земле, обожжённой любовью, страстью и разногласиями, только тепло искренне добрых и нежных моментов в нашей памяти и свет надежды на лучшее будущее удерживают натиск любых бед и разрушений.
Два силуэта.
Согреты солнцем.
Может быть, это прощание.
А может — встреча.
Но они рядом. Молча.
И этого достаточно.
Два силуэта.
Согреты солнцем.
Может быть, это прощание.
А может — встреча.
Но они рядом. Молча.
И этого достаточно.
Oculus vitae (Eye of Life)
Эта картина до сих пор остаётся для меня странной и важной.
Всё начиналось с простого, почти бытового сюжета: два бокала, вино, тёплый свет в комнате. Но что-то пошло иначе. Появилась красная арка с белым свечением — и с тех пор она стала повторяться в других работах. Я не знаю, что она значит, но чувствую, что она куда-то ведёт.
Глаз среди таежной зелени, складки тропической листвы, странная перспектива — всё это будто отсылает не к реальности, а к чему-то глубже. Наверное, к тем чувствам, которые проще выразить краской, чем словами.
Возможно, это приглашение. Возможно, предупреждение. В любом случае, пройти мимо уже невозможно.
Всё начиналось с простого, почти бытового сюжета: два бокала, вино, тёплый свет в комнате. Но что-то пошло иначе. Появилась красная арка с белым свечением — и с тех пор она стала повторяться в других работах. Я не знаю, что она значит, но чувствую, что она куда-то ведёт.
Глаз среди таежной зелени, складки тропической листвы, странная перспектива — всё это будто отсылает не к реальности, а к чему-то глубже. Наверное, к тем чувствам, которые проще выразить краской, чем словами.
Возможно, это приглашение. Возможно, предупреждение. В любом случае, пройти мимо уже невозможно.
Поцелуй.
Это был сюжет мастер-класса у Лены, на который я спешил в тот день спешил, но все-таки не попал.
Вечером остановился в отеле. Краски и холст были с собой.
И решил написать свой "Поцелуй".
Я попытался запечатлеть саму суть романтики — момент, где реальность распадается, а чувства говорят языком цвета и формы.
Фигуры здесь искажены, размыты,
как будто растворяются друг в друге.
Это не просто страсть, а танец границ,
в котором исчезают “я” и “ты”.
Нежность — в изгибе.
Прикосновение — в линиях.
Слияние — в том, как один взгляд продолжает другой.
Любовь здесь не объясняется — она происходит.
Это был сюжет мастер-класса у Лены, на который я спешил в тот день спешил, но все-таки не попал.
Вечером остановился в отеле. Краски и холст были с собой.
И решил написать свой "Поцелуй".
Я попытался запечатлеть саму суть романтики — момент, где реальность распадается, а чувства говорят языком цвета и формы.
Фигуры здесь искажены, размыты,
как будто растворяются друг в друге.
Это не просто страсть, а танец границ,
в котором исчезают “я” и “ты”.
Нежность — в изгибе.
Прикосновение — в линиях.
Слияние — в том, как один взгляд продолжает другой.
Любовь здесь не объясняется — она происходит.
Woman with a glass of wine
30 W x 40 H, oil, cotton canvas, 2023
Held in a private collection
Held in a private collection
Женщина с бокалом вина.
Я не знаю, кто она. Вид сбоку.
Рыжие волосы. Чёткий профиль, уверенность в позе. Она появилась на холсте мимолётно — я не рисовал её намеренно, просто заметил в процессе.
Неуловимый образ, как будто из сна, или воспоминания, которого не было.Бокал — как продолжение её силуэта.
Красное вино и локоны волос сливаются в одно, превращая всю фигуру в пламя.
И уже знакомая арка, снова в сцене.
Снова без объяснений.
Эта женщина, возможно, и не существует. Но картина говорит, что она была.
Я не знаю, кто она. Вид сбоку.
Рыжие волосы. Чёткий профиль, уверенность в позе. Она появилась на холсте мимолётно — я не рисовал её намеренно, просто заметил в процессе.
Неуловимый образ, как будто из сна, или воспоминания, которого не было.Бокал — как продолжение её силуэта.
Красное вино и локоны волос сливаются в одно, превращая всю фигуру в пламя.
И уже знакомая арка, снова в сцене.
Снова без объяснений.
Эта женщина, возможно, и не существует. Но картина говорит, что она была.
На первый взгляд — это обычный натюрморт: фрукты, посуда, тёплый свет. Всё спокойно, знакомо, почти классически.
Но всё меняет арка — та самая, которая уже появлялась в других работах.
Здесь она не второстепенный элемент, а центр сцены.
Белая, замкнутая, будто светящаяся изнутри, она разрывает привычное восприятие и превращает обыденность в вопрос. Что за ней?
Зачем она снова здесь?
В этой работе я не искал ответа. Я просто зафиксировал момент, в котором всё знакомое вдруг стало неопределённым.
Но всё меняет арка — та самая, которая уже появлялась в других работах.
Здесь она не второстепенный элемент, а центр сцены.
Белая, замкнутая, будто светящаяся изнутри, она разрывает привычное восприятие и превращает обыденность в вопрос. Что за ней?
Зачем она снова здесь?
В этой работе я не искал ответа. Я просто зафиксировал момент, в котором всё знакомое вдруг стало неопределённым.
The Lighthouse
30 W x 40 H, oil, cotton canvas, 2023
Held in a private collection (Might be available for acquisition)
Held in a private collection (Might be available for acquisition)
Работа написана на мастер-классе у Лены, куда я пришёл учиться, но,
как оказалось, равно делал всё по-своему — просто интуитивно следовал предложенному сюжету.
Несмотря на поспешность, часть моего настроения всё же успело запрыгнуть на холст и застыть в цвете.
Маяк для меня — это символ стойкости и приверженности своему пути.
Он стоит один, под открытым небом, встречает любую бурю и продолжает светить. Не для себя, для других. Для тех, кто без него может не справиться.
как оказалось, равно делал всё по-своему — просто интуитивно следовал предложенному сюжету.
Несмотря на поспешность, часть моего настроения всё же успело запрыгнуть на холст и застыть в цвете.
Маяк для меня — это символ стойкости и приверженности своему пути.
Он стоит один, под открытым небом, встречает любую бурю и продолжает светить. Не для себя, для других. Для тех, кто без него может не справиться.
Woman on a Green Sofa
30 W x 40 H, oil, cotton canvas on cardboard, 2023
Held in a private collection
Held in a private collection
Она — фатальная красота.
Ослепительно красива, озорна, умна и искренна до прозрачности.
Обнажённая в сути своей. Когда она улыбается — кажется, будто мир наконец стал простым и добрым.
Когда она любит — это чувство, которому нет равных. Но её сияние хранит тонкую уязвимость.
Если её ранить — она становится бурей, не знающей пощады. Разрушительной стихией, после которой уже ничего не будет прежним.
Ослепительно красива, озорна, умна и искренна до прозрачности.
Обнажённая в сути своей. Когда она улыбается — кажется, будто мир наконец стал простым и добрым.
Когда она любит — это чувство, которому нет равных. Но её сияние хранит тонкую уязвимость.
Если её ранить — она становится бурей, не знающей пощады. Разрушительной стихией, после которой уже ничего не будет прежним.
01:01 Nox Vinum
30 W x 40 H, oil, cotton canvas on cardboard, 2023
Held in a private collection
Held in a private collection
На столе остался один бокал.
Казалось бы, странно открывать бутылку только для себя, но кого я обманываю — это не впервые.
Вечер, одиночество и приятный вкус белого вина стали фоном для первого сюжета.
Без опыта, без правил, но с внутренним разрешением просто попробовать.
Цвета говорят о настроении, а время 01:01— деталь, с которой всё началось.
Казалось бы, странно открывать бутылку только для себя, но кого я обманываю — это не впервые.
Вечер, одиночество и приятный вкус белого вина стали фоном для первого сюжета.
Без опыта, без правил, но с внутренним разрешением просто попробовать.
Цвета говорят о настроении, а время 01:01— деталь, с которой всё началось.
Сontacts